Молодой украинский морпех Глеб Стрижко пережил много испытаний: тяжелые бои за Мариуполь, ранения, плен, обмен и теперь длительное лечение.

25-летний морской пехотинец Глеб Стрижко из Полтавы и сейчас он восстанавливается в областной больнице. 

Парень уверен, что Украину не победить, ведь мы воюем за свою свободу, а оккупанты этого не могут понять, потому что у них ее не существует. 

Боец вспоминает 10 апреля. Длился 46-й день войны. Командир отделения старший матрос Глеб Стрижко вместе со своим подразделением морской пехоты держал оборону на Мариупольском металлургическом комбинате имени Ильича. 

"Парадокс ситуации заключался в том, что путин пришел денацифицировать Украину, а наши военные давали отпор его армии с предприятия, которое до сих пор называлось именем "вождя пролетариата".

Мне нужно было спуститься с третьего на первый этаж. И как только я вышел на лестничную площадку, сразу попал в прицел дула вражеского танка. Все произошло в течении секунды. Я реально увидел свою смерть и даже успел подумать: "Да вот как она выглядит". Дальше меня ослепил огонь и я полетел вниз. Казалось, к первому этажу летел часа два. А вместе со мной летела разбитая на куски несущая стена. 

От вспышки у меня закипели глаза, поэтому я не мог их раскрыть и подумал, что потерял зрение, – продолжает Глеб. — Знал, что от таких вспышек на близком расстоянии у ребят отслаивается сетчатка или лопаются глаза. Но, услышав, что меня вызывают по рации, я понял, что остался жив.

Давай тогда кричать, чтобы побратимы ориентировались, где я. У меня сильно болели нижняя челюсть и таз, но сознания я не терял. Меня достали из-под завала и положили рядом. А потом один парень подошел и говорит: "Давай я тебя перетащу в другое место".

И сделал это  вовремя, потому что в это место попала бомба. Двое наших, находившихся там, погибли. Увидев это, мой спаситель сказал: "Теперь ты будешь жить! Потому что дважды в час выжил там, где точно должен был умереть".

Глеба транспортировали в госпиталь металлургического комбината. Несмотря на полученные тяжелые травмы, он не упал в обморок. Говорит, это благодаря специальной военной подготовке, из которой запомнил, что в критическом состоянии потерпевший должен все время разговаривать. К сожалению, там ему ничем не могли помочь. 

И чтобы спасти жизнь морпеху, отправили через Красный Крест во временно оккупированную Сартану, потому что на тот момент Мариуполь находился в окружении и на украинскую территорию дорога была закрыта. В маленькой Сартане военному с серьезными травмами тоже не могли ничем помочь. Глеба вместе с двенадцатью ранеными собратьями (самым тяжелым был он и еще один) отвезли сначала в Новоазовск, а оттуда — в Донецк. 

"В Новоазовске меня сначала отказывались даже обследовать, потому что я говорю по-украински. Потом таки повезли на рентген, однако его результаты не сообщили, — продолжает рассказ Глеб Стрижко. — В Донецке отношение к украинским военным было не лучше. Меня только хлопали по плечу и говорили: "Держись, парень. У тебя сломанный таз. А окулиста и стоматолога у нас нет". Обезболивающие препараты, которые мне кололи, не помогали".

Первые три дня Глеб лежал на узкой кушетке в коридоре. Поскольку у него был размозжен таз, его ноги разъезжались и падали на пол. Это было очень больно. И ему часто приходилось просить ходячих вернуть конечности на кушетку.

Как-то мимо проходил врач, к которому Глеб обратился с традиционной просьбой. Удивительно, тот проявил к нему интерес и даже позвал челюстно-лицевого хирурга. Тот стабилизировал поломанную челюсть.

Вероятно, персонал не верил в то, что мы выживем, поэтому нас кормили кое-как, — вспоминает пережитое Глеб. – Из-за переломанной челюсти я не мог сам есть, а санитарки могли кормить меня с ложки, а могли не кормить. Кроме меня был еще один раненый, с простреленными руками, который не мог самостоятельно есть. Так нам вечером могли дать, например, 7-8 ложек манки с двумя кусочками хлеба. Счастьем было получить три кусочка. Было развезут еду, поставят на тумбочку, а через два часа заберут целой. Потому что у той санитарки, которая  была на смене и должна нас кормить, погиб сын в русско-украинской войне. Многие из медперсонала в оккупированном Донецке в силу отсутствия критического мышления и элементарной культуры или просто малообразованности переносят свои личные обиды на раненых украинских военных».

Так наступило 27 апреля. Группу находившихся на лечении украинских военных в этот день отправили в тюрьму. Из 20 человек только Глеба Стрижка вынесли на носилках. Ноши поставили в проходе автобуса.

"Мы этого не можем принять", - сказали сотрудники пенитенциарного заведения, которым привезли пленных, они отказались забирать Глеба.

Военные, охранявшие выписанных из больницы бойцов, вынуждены были погрузить немощного морпеха в скорую и вывезти в Таганрог Ростовской области. А уже оттуда на следующий день был доставлен самолетом в Крым. Самолет был полностью загружен нашими солдатами. 

"Мне не дает покоя, что сейчас с теми ребятами-морпехами, которых нас вместе вывозили из комбината Ильича, которые остались в донецкой тюрьме, — вздыхает Глеб. — Свою задачу вижу в том, чтобы сделать максимальную огласку этой ситуации и вытащить их оттуда. Наши пленные находятся по тюрьмам и больницам на временно оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей, в Крыму, Таганроге. Я буду прилагать максимальные усилия для их возвращения". 

На одном из видео, отснятом российскими телевизионщиками, появившемся на сепарском телеграмм-канале, друзья увидели мое "интервью", ставшее для них сигналом, что я жив. А ведь практически полмесяца никто из родных и близких не знал, где я и что со мной (мой телефон остался где-то под завалами в Мариуполе). 

 За то, чтобы вытащить меня из плена и чтобы я не отправился в тюрьму лет на 5-10, подключилось много людей. Впоследствии я узнал, что моя мама была на постоянной связи с вице-премьер-министром — министром по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины Ириной Верещук. Так я попал в обменный список. Хотя о том, что нас везут на обмен, узнал от тех, кто также был в кузове "Урала". 

Вместе со мной туда погрузили еще троих лежачих и вывезли на территорию Запорожской области. Когда меня перенесли на носилках в "Газельку", водитель подошел и говорит: "Все, ребята, выдохните! Вы в Украине". 

«Здесь я впервые за семнадцать дней скитаний расплакался. Слезы сами собой потекли. Слышать украинский язык без страха, говорить на украинском без страха. Это то, что у меня  отобрали», - говорит Глеб.

В Запорожье Глебу Стрижко одну за другой совершили три операции. У него диагностировали, кроме переломов костей таза и челюсти, сотрясение мозга и ушиб грудной клетки. Он практически потерял зрение, у него сколотые зубы.

"Но несгибаемость духа еще сильнее, потому что во мне теперь больше железа и титана". 

Теперь Глеб должен быть неразлучен 2 месяца с громоздкой металлической конструкцией, закрепленной на тазовых костях. Иногда врач подтягивает в ней гайки ключом. А это значит, что кости срастаются. Еще в старших классах Глеб Стрижко (окончил Полтавскую среднюю школу №18 и был ее президентом) присоединился к общественной организации "Молодежный националистический конгресс".

Именно под влиянием ее идей, говорит, понял, что патриот — это тот, кто любит Украину, а националист — тот, кто любит Украину и что-то для нее делает. А лозунг Революции достоинства "Украина превыше всего" воспринял как высшую ценность.

Обучаясь на историческом факультете Днепровского национального университета имени Олеся Гончара, организовал молодежный центр "Кузница украинской интеллигенции", привлекавший студентов к саморазвитию, проведение содержательного досуга.

После окончания вуза Глеб Стрижко более двух лет работал ментором Украинской академии лидерства в Николаеве, то есть воспитывал будущих лидеров, которые готовы брать на себя ответственность за государство. Наконец, нашел себя в военном деле. И подошел к этому очень ответственно. Глеб знал, где он может быть наиболее полезным. Он сам выбирал, с кем ему рядом служить. Парень не проходил срочной службы, поэтому, чтобы попасть в первый отдельный батальон морской пехоты, который в 2014 году вышел из Феодосии, полгода усиленно занимался физической подготовкой, готовился морально к нагрузкам.

Экзамены сдал с отличием, и в феврале прошлого года подписал контракт с ВСУ. Война застала его подразделение недалеко от Мариуполя. относительно планов на будущее, говорит лаконично:

 "Надо быстрее очухаться и вперед! Чтобы одержать победу, еще предстоит много работать. А с другими проблемами как-нибудь разберемся!".

Ранее мы публиковали историю матери защитника «Азовстали»