Эту улицу назвали в честь левого предела Харлампиевского собора. Предел этот был посвящен святому Николаю, покровителю рыбаков и моряков. Улица начиналась у старого рынка, а точнее — старожилы, которым перевалило за семьдесят, должны помнить — у мясных лавок. От рынка, мясных лавок и прилегающих к ним строений не осталось и следа.
Поэтому свое путешествие по Николаевской начнем от окрашенного в грязновато-розовый цвет дома, который стоит на углу Земской улицы. До войны здесь был клуб профсоюза металлистов, а после него — тоже клуб, но морской, где бывалые моряки Иван Ильич Опушнев, Андрей Афанасьевич Торорощенко, Леонид Андреевич Сосновский, Андрей Ефимович Черцов, Евгений Викторович Павлов (в его честь названа привокзальная площадь) и другие, прошедшие суровую школу морских сражений, дерзких кровопролитных десантов и торпедных атак, передавали свои знания и житейский опыт мальчишкам, которые, только повзрослев, осознали, какую роль в их воспитании сыграли эти мужественные, добрые люди.
Для большинства ныне живущих мариупольцев, даже очень преклонного возраста, название Николаевская — относительно новое. Кто постарше, помнит ее как улицу Ленина. Но с тех пор, когда имя основателя советского государства было присвоено главному городскому проспекту, - а это произошло в 1960 году, - она стала именоваться скромно — Донбасской. Чуть выше Торговой улицы среди домов, в большинстве своем еще дореволюционной застройки, возвышается параллелепипед здания «Горгаза». Его построили на месте снесенных жилых домов, послевоенной городской типографии и Дома колхозника — полугостиницы, полуночлежки. Наискосок от «Горгаза», на другой стороне улицы, находится, по старинным меркам, большой дом (ул. Николаевская, 23). В нем в первые послевоенные годы размещалась контора артели инвалидов «Донбасс» (может, поэтому улицу назвали Донбасской ?). Деятельность артели была разнообразной: в ее дворе в сараях клепали стальные бочки, собирали металлические кровати. Сюда же приходили надомницы-вязальщицы трикотажа, чтобы сдать выполненную работу (носки, полосатые «моряцкие» нательные фуфайки, невообразимого фасона пуловеры из хлопчатобумажной пряжи), получить скудную зарплату и материал — сигарообразные шпули с навитыми на них нитками, но самое главное — хлебные карточки. Позже артель прекратила свое существование; через какое-то время особняк заняло управление «Отделстрой». Это его мастерицы заменили известковую штукатурку керамической плиткой. Теперь у облагороженного особняка новые хозяева.
На нечетной стороне Донбасской улицы, сразу после Харлампиевской (кажется, что еще недавно она называлась Советской), стоит многоэтажное здание (ул. Николаевская, 27). Его построили перед самой войной для водолечебницы. Здесь доктор Курзон и его коллеги лечили больных водой, пропущенной через щебенку из доменных шлаков, и целебными грязями. Грязи возили на автомобилях с морского побережья, а шлаки — с завода «Азовсталь». Кстати, и сама водолечебница была построена за счет этого предприятия. Говорили, что бальнеологические процедуры давали лечебные результаты не хуже, чем на модных кавказских курортах. В сорок третьем году гитлеровцы сожгли водолечебницу. Восстанавливали ее по частям. Сначала здесь нашло пристанище Товарищество художников, потом была баня, наконец, мастерская по изготовлению эмалевых табличек для могильных памятников и уличных указателей. В конце 90-х годов здесь же находилась Азовская универсальная товарная биржа, возглавляемая генеральным директором Василием Николаевичем Александровым. В наши дни там помещаются, судя по вывескам, страховое и туристское агентства.
На противоположном углу есть еще одно приметное здание с двумя рядами окон, сложенное из светло-коричневого кирпича. До революции — это одна из мариупольских синагог, а после, когда «выяснилось», что Бога нет, — производственное помещение портняжной артели «Вільна праця», затем детский сад швейной фабрики. Какое-то время помещение пустовало, а теперь в ней молятся верующие одной из местных религиозных общин. За несколько шагов до Греческой улицы по нечетной стороне Николаевской расположен особняк, сложенный из серо-желтого песчано-глинистого кирпича. (ул. Николаевская, 51). В нем в послевоенные годы помещалась станция скорой медицинской помощи. Сюда бежали люди за врачом или фельдшером, когда случалась беда. Именно бежали, потому что телефоны-автоматы были редкостью, еще большей редкостью считались телефоны домашние, особенно в кварталах, застроенных одноэтажными домишками. Рядом со «скорой» стояли линейки, - экипажи напрочь исчезнувшие с улиц Мариуполя, - запряженные лошадками. На них дежурные бригады медиков выезжали к больным.
На Николаевскую улицу выходит крыло средней школы №1, а до 1919 года — Мариупольской Мариинской женской гимназии. Это старейшее в нашем городе здание, специально построенное для школы, которое используется по первоначальному назначению. Ближе к Таганрогской, то бишь к улице Артема, селились в прошлом люди с достатком. И дома были у них основательные: с высокими потолками, с большими окнами. Прочные парадные двери, украшенные резьбой, затейливыми латунными ручками, осенялись козырьками, которые опирались на кованые узорчатые кронштейны. Часть этих особняков была национализирована в известный период нашей истории. Владельцем стал горкомхоз. Без должного ухода и под действием времени дома стали мало-помалу ветшать. Пришлось отселить жильцов, и теперь некогда добротные жилища представляют собой жалкое зрелище. Правда, в самое последнее время некоторые из них куплены предпринимателями. Устраивая в них офисы и магазины, деловые люди пытаются кто как может придать фасадам божеский вид. Еще одно старинное здание (ул. Николаевская, 63) . Когда-то в нем был центральный телеграф. До тех пор, пожалуй, пока в шестидесятые годы не построили известный сейчас всем Дом связи. Что запомнилось об этом учреждении связи? Пожалуй, только стол, заляпанный фиолетовыми чернилами, чернильница - «невылевайка», простенькая ручка с вечно царапающим пером.
Почти с того времени, как бывшая улица Ленина превратилась в Донбасскую, может, чуть раньше, по ней стали ходить трамваи. Четвертый маршрут шел в порт, а третий — на железнодорожный вокзал. Наверное, и теперь, по старой памяти, трамваи, подъезжая со стороны рынка к улице Артема, останавливаются перед перекрестком, словно задумываются: ехать ли им прямо или свернуть налево? А потом, как бы вспомнив, что рельсы, ведущие в порт и на вокзал, давно сняты, покорно поворачивают на улицу Артема и, позванивая колокольчиком, катятся вниз по наезженному пути. Стоит только пересечь улицу Артема, как попадешь совсем в другой мир. Шум, гам, толчея. Из одних трамваев толпами выходит люд, в другие заходит… Отчаюги-водители умудряются на своих автомобилях пробраться между трамвайными вагонами и людьми. Здесь же идет торговля яблоками, сигаретами и еще бог знает чем. Чем дальше удаляешься от трамвайной остановки, тем меньше встречается старинных домов. Кажется, что покидаешь добрый старый Мариуполь и въезжаешь в чужой город. В какой? Неизвестно. Ведь девятиэтажки такой серии могут стоять в Макеевке, Сумах, Рыбинске или Стерлитамаке.
