«Больно видеть, как твоя мама умирает у тебя на глазах»: тяжелый рассказ юной мариупольчанки о выживании в городе

Подросток из Мариуполя рассказала, как они с пятилетним братом выживали в осажденном городе и остались сиротами.

Российские оккупанты с первых дней войны обстреливают Мариуполь, тем самым разрушая город и принося много горя мирным жителям, которые не смогли вовремя его покинуть.

Историей 16-летней девочки Кати, пережившей все ужасы войны, поделилась волонтер Вера Хвуст в своем Facebook.

«Знаете, то чувство, когда больно? Я когда-то влюбилась в мальчика, а он в меня нет, и я думала, что это больно. А оказалось, что больно видеть, как твоя мама умирает у тебя на глазах. А братик всё к ней подходит и говорит: «Мамочка, не спи, ты замёрзнешь». И мы никогда не попадём на её могилу. Она так и осталась в сыром и тёмном подвале.

Мы ходили в туалет, спали, ели остатки еды в одном подвале.

А как-то дядя Коля словил голубя, это был, наверное, пятый или шестой день, и мы его зажарили, и ели. А потом нас всех рвало.

Мама держалась до последнего, за 3 дня до нашей эвакуации она умерла.

Я сказала брату, что она крепко спит, и её не стоит будить. Но кажется он всё понял. Понял ещё, когда умерла наша соседка, а мы не могли её вынести, и она начала пахнуть. А потом стало тихо, и дядя Коля её вынес, и сам подорвался на растяжке. Мама очень плакала. После смерти папы, дядя Коля был самым близким человеком.

… трупы так воняют. Они там были везде. Я брату закрыла глаза маминым шарфиком, что бы он этого не видел. Пока мы бежали — меня несколько раз чуть не стошнило.

Я не верю больше в вашего Бога. Если бы Он был, мы бы так не страдали. Моя мама никогда, слышите, никогда не делала ничего плохого. Она даже не оставляла дядю Колю на ночь в другой комнате, пока они не поженились. Она ходила в храм и исповедовалась часто, и я. Дядя Коля даже курить бросил, что бы мама не нервничала, что это грех. А ваш Бог взял и забрал её. Мне там батюшка что-то говорил, что мама будет нести служение Богу, только лучше бы она несла служение тут, воспитывая нас.

Я ненавижу россию.

Мой родной дядя там. Знаете, что он мне сказал сегодня по телефону? «Катя? Какая ещё Катя? Девочка, я вас не знаю. Какая война, какая Катя?». А потом написал с левого номера «Катенька, не пиши мне. Для меня и моей семьи это опасно. А маму уже не вернуть.».

Я ненавижу их! Это же была его родная сестра?! Как так можно?

Я вернусь в Мариуполь и буду спускаться в тот подвал

… знаете, я думаю, что я вернусь в Мариуполь. И буду жить на том же месте. И буду каждый раз, в один и тот же день спускаться в подвал нового дома и ложить цветы.

А ещё страшно, когда дети плачут, а нельзя. Нельзя, что бы слышали. Эти уроды находили людей в подвалах и убивали. Те, кто выжил, говорили, что русские военные могли изнасиловать и детей, и стариков и даже трупы.

Если Бог есть, почему Он это допускает?

Я жить больше не хочу. Нас сейчас разделят, наверное. И я возможно не увижу своего брата. Зачем? Зачем этот путин нас спасал? Мы же хорошо жили, даже машину купили. Дядь Коля обещал меня научить водить. Они даже её сожгли. И квартиры нет. Я умереть хочу, и не могу.

… обнимите своих детей! А то вас не станет, и они не вспомнят ваш запах. Если я выдержу и потом будут у меня дети — я буду их обнимать круглосуточно», — рассказала девочка.